ДОРОГА К ЭВЕРЕСТУ

В этот же день после завтрака мы отправились в Министерство туризма для собеседования и получение пермита для восхождение на Ама-Даблам. Министерство располагается в старинном деревянном сооружении. Не знаю, какое слово здесь было бы уместнее всего употребить. Назвать это домом язык не поворачивается, до дворца, вроде, не дотягивает. Здание украшено резьбой и росписью. Особенно впечатляют ворота при въезде во двор Министерства. Во дворе среди пышной растительности стоят два памятника: один – Тенцингу и Хиллари, второй - Борису Лисаневичу. Борис Лисаневич – наш бывший соотечественник, эмигрировавший из России после Октябрьской революции, поддерживавший тесные дружеские отношения со многими высшими должностными лицами Королевства Непал и внесший существенный вклад в развитие туризма в Непале. Внутри помещения Министерства выглядели заметно скромнее. По крайней мере те, в которые нас допустили. Комната, в которой проходило собеседование, напоминала учительскую в деревенской школе.

После получения пермита, мы занялись закупкой продуктов. Подход Олега к этому процессу одобрили не все, но поскольку он взял на себя обязанности лидера, то мы возражали не очень громко. Особенно всем запомнился корейский салат из капусты, большим любителем которого оказался Олег. Уже утром, при погрузке баулов в машину, все почувствовали амбре, перебивавшее все запахи вокруг. Даже после того, как протухшая капуста была выброшена, мы во всех лоджиях оставляли этот баул в коридоре, ибо никто не желал провести ночь в одной комнате с ним. Опасаться, что без присмотра его украдут, тоже не приходилось.

Сэндвич с тунцом или О патриотизме




Процесс посадки на самолеты местных авиалиний в Непале можно описать только словом "бардак". Между Катманду и Луклой за день может выполняться несколько авиарейсов, а может не случиться и ни одного. В основном это зависит от погоды. В какой очередности пассажиры, имеющие на руках билеты, будут пропущены на посадку тоже предсказать невозможно. Есть только одна особенность: пассажиры, нанявшие себе непальского гида-помощника, с большой вероятностью улетят раньше. У нас гида не было. Тем не менее нам повезло и мы улетели без задержки. Можно считать, что нам очень повезло. Вскоре после нашего отлета все авиарейсы отменили и в Катманду разразилась сильнейшая гроза.

Но нас это уже не волновало. Мы находились в Лукле. В аэропорту с громким названием «Аэропорт Тенцинга и Хиллари». Проведя переговоры с несколькими крутившимися вокруг нас местными жителями мы договорились с одним из них ( общительным молодым человеком ) и наняли пять, как нам тогда казалось, портеров с оплатой 13 долларов каждому портеру в день.

После этого началось долгое ожидание. Наши портеры, похоже, никуда не спешили. «Сирдар» всячески пытался нас спровадить: дескать, вы идите, мы вас догоним! В конце концов мы пошли, стараясь не терять из виду хотя бы «сирдара», который шел быстрее остальных портеров. Периодически начинался дождь, но это не могло сильно испортить наше настроение. Ведь мы шли по легендарным местам: многие экспедиции на гималайские восьмитысячники проходили именно по этой тропе. Огорчали только носильщики, которых приходилось часто и подолгу ждать. Что, в общем-то, неудивительно. Тяжело втроем нести груз, предназначенный для пятерых! Подозрения, что портеров меньше, чем пять, появились у нас еще тогда, но посчитать их не представлялось возможным так как наш «сирдар» неплохо владел приемами конспирации. А сколько он платил двум остальным вообще осталось для нас тайной.

К вечеру мы дошли до местечка Пхакдинг и присели у одной из лоджий отдохнуть и перекусить, в очередной раз поджидая портеров. Перекусывая сэндвичами и размышляя о своеобразии и очаровании здешних мест, превратностях судьбы и низкой скорости передвижения портеров мы пришли к выводу, что нам уже пора становиться на ночевку.

Выбор лоджии – дело непростое. Особенно когда их несколько, как было в этом случае. Тут может сыграть роль даже какая-нибудь незначительная деталь. Например, во время нашего отдыха Андрей заказал себе сэндвич с тунцом. Казалось бы мелочь, а неприятно. Откусив всего лишь раз, он отдал сэндвич собачке. Тунец своим видом и запахом напоминал дерьмо, не к столу будь сказано. Оставаться в этой лоджии мы не стали: мало ли чего нам здесь еще подсунут? Поднялись на сотню метров вверх по склону и поселились в другую лоджию. В той лоджии сэндвичей с тунцом не предлагали и она нам понравилась.

На ужин мы, в соответствии с непальскими обычаями, спустились в ресторанчик при лоджии. С удовольствием покушали. Вдруг зазвучала родная до слез мелодия. Не веря своим ушам, мы вслушивались в знакомые с детства слова
« … никто и никогда
Не забудет имя Ленин.
Ленин всегда живой … »
Потом пошла песня про Чунгу-Чангу и другие. Репертуар был обширный.

Оказалось, что за столиком у противоположной стены сидят наши соотечественники, которые принесли с собой магнитофон с записями. В общем, вечер удался!

Из Жизни Замечательных Людей




К вечеру следующего дня мы пришли в Намче-базар. Прошли по узким, мощеным камнями улочкам, по сторонам которых разложили свои товары многочисленные продавцы сувениров и остановились у входа в одну из лоджий. Лиля привела нас на ночевку в лоджию со знаковым названием «Кхумбу». Почему именно в эту, в то время как в Намче-базаре есть и другие лоджии и отели? Ответ был очень прост. Во время ее предыдущей поездки в Непал Утешев приводил их ночевать как раз в эту лоджию. Ну а почему бы и нет? Название хорошее. Да и вообще, лоджия не бесславна: здесь бывал бывший президент США Джимми Картер. Его фото на фоне лоджии висит на стенке у входа. Бывали здесь и другие известные люди. Да хоть бы и тот же Утешев …

Переход от Намче-базара до знаменитого монастыря Тьенгбоче проходит по довольно живописной тропе. Собственно тропой это назвать нельзя. Это дорога. На тех участках, где «тропа» выполняет крутой подъем, сооружены ступени из каменных плит. В некоторых местах продолжают трудиться «каменотесы» или просто дорожные рабочие: расширяют, укрепляют и благоустраивают. В одном месте на обочине сидит в кресле некий старец. Из текста на табличке рядом с ним можно понять, что этот человек в течение длительного времени вносит существенный вклад в строительство дороги ( вкладывает ли он труд, деньги или еще что-то мы не вполне поняли ). Поэтому давайте, мол, тоже чего-нибудь вложим вот в эту коробочку ( желательно крупными купюрами ). Заранее вам Thank you!

С тропы можно было увидеть и монастырь Тьенгбоче, расположенный на противоположном склоне. Завораживают и виды, и история этих мест, и понимание того, что нужно сначала спуститься вниз к реке и потом преодолеть вот этот выматывающий подъем к монастырю. Здесь уже понемногу начинает чувствоваться высота.

Группы идут одна за другой. И вверх, и вниз. Вот навстречу проследовала иностранная бабулька. Как видно, очень больная во всех отношениях: лицо у нее перекошено, голова и конечности трясутся, кожа покрыта какими-то пупырышками. Создалось впечатление, что она приходила в монастырь умирать, но организм оказался сильнее. И вот теперь она бредет вниз, а рядом в полной готовности подхватить ее идут два гида-непальца.

В монастыре тишь, красота и благолепие. Насладиться всем этим в полной мере мешает замаячившая на горизонте горная болезнь. То есть горняшки то еще нет, но высота уже торкает: голова «плывет» и неприятные ощущения внутри организма присутствуют.

На ночевку Лиля предложила спуститься в Дебоче. Аргумент прежний: с Утешевым они ночевали именно там. Мы не сопротивлялись и продолжили путь. Найденная лоджия оказалась довольно приятной, вот только с номером Жене, Андрею и мне не повезло. Он оказался прямо под помещением кухни. Очень нас огорчила ночная активность кухонных работников громко топтавшихся у нас на потолке и поздно вечером, и рано утром.

Утром слегка невыспавшиеся из-за вышеупомянутого огорчения мы продолжили путь до деревни Пангбоче. Переход занял часа два. Здесь нам предстояло оставить часть груза, предназначенного для восхождения на Ама-Даблам. В связи с этим предполагалось сократить условное количество портеров. С пяти до трех. Состоялись скандальные разборки с нашим сирдаром. Понятно, что трудно сократить то, чего и так никогда не было. Надо сказать, что до этого, когда Олег выражал ему наше неудовольствие процессом переноски груза, он реагировал очень бурно. В этот раз, так же как и в прошлый, он закатывал штанину показывая шрамы, рассказывал о своих гидовских заслугах и регалиях, кричал: «отдайте мне мои деньги за все эти дни и за два следующих и я прямо сейчас уйду домой!» В итоге он дошел до следующего поселка Дингбоче, где у нас была запланирована ночевка. Олег при расчете дал чаевые двум оставшимся портерам и озвучил им сумму уплаченную сирдару в расчете на одного носильщика. Портеры посуровели лицом и побежали к сирдару разбираться. Не знаю чем закончился разговор, но думаю, что сирдар в деньгах ничего не потерял. Уж очень он ловок.

О суровых условиях высокогорья




Поселок Дингбоче находится на высоте 4400 метров над уровнем моря. Это место, где разделяются два популярных маршрута: налево - к леднику Кхумбу и базовому лагерю восходителей на Эверест, направо - к ледникам Лхоцзе и Лхоцзе Шар и вершине Айленд-пик. Поскольку нам хотелось и туда и сюда мы оставили значительную часть вещей в Дингбоче и, взяв с собой необходимый минимум, пошли налево.

На высоте 5000 пейзаж стал уже совершенно безрадостным. К тому же заметно похолодало. Тропа шла по каменной осыпи, припорошенной снегом. К моменту, когда мы подошли к поселку Горак Шеп, начался снегопад. Неприятной особенностью этого поселка явилось то, что здесь, в отличие от всех других, пройденных нами, были большие проблемы с наличием свободных мест. Наконец с большим трудом нам удалось найти свободные места на нарах в каком-то убогом заведении, напоминающем сарай. Но это в любом случае несравненно лучше, чем на улице. Сидя за столом мы долго и безуспешно дискутировали на тему завтрашних планов. Обсуждался вопрос идти ли завтра до базового лагеря под Эверестом или же совершить восхождение на Кала Патар. Судя по всему, никто не чувствовал в себе избытка сил для того, чтобы сделать и то, и другое. Большинство предпочло восхождение. Все ж таки, альпинисты мы или где?

Как и ожидалось, всю ночь у меня болела голова. Утро не принесло облегчения. Но отказаться от восхождения в такой ситуации просто немыслимо: гора же – вот она! Рукой подать! И по высоте нужно набрать всего метров 500. Все собрались выходить… Почти все… Тут обнаружилось, что с раннего утра никто не видел Олега. Заглянули во все щели и спальники. Нету! Тут Лиля вспомнила, что с утра Олег рассуждал, что, мол, неплохо бы было сходить и на Кала Патар, и до базлага Эвереста прогуляться. В конце концов мы двинулись наверх, все еще до конца не веря в то, что Олег ушел никого не предупредив. Наши сомнения развеял сам Олег, встретившийся нам примерно в середине пути. Долго разговаривать с ним мы не стали. Надувшись и набычившись, дабы он понял, что мы рассержены, мы продолжили движение.

Гора мне понравилась. Во-первых, мы оттуда увидели базовый лагерь Эвереста (хотя и издали). Во-вторых, прямо за Кала Патаром возвышается во всей красе Пумори. Да и на самой вершине Кала Патар было неплохо: много разного народа, флажки там всякие цветные…
А самое главное, в процессе восхождения у меня практически перестала болеть голова.

Олег в базовый лагерь не пошел. Дождался нас и мы отправились вниз, в Дингбоче.

Немного об уларах и Айленд пике




Утром следующего дня мы выдвинулись в направлении Айленд-пика. В часе ходьбы выше Дингбоче находится мемориал альпинистов, погибших при попытках восхождения по южной стене Лхоцзе. На табличке три имени. Самый известный из них – Ежи Кукучка. Именно здесь через поселок Чукунг проходили их экспедиции.

После обеда дошли до места базового лагеря. Здесь уже довольно холодно, но больше всего огорчает, что здесь нет воды. После долгих и непростых расспросов нам удалось выяснить у местных, что воду можно добывать в озере за мореной. Но идти туда два часа, сказали они. Оказалось, что это близко к истине. На краю ледника Лхоцзе Шар располагается большое озеро, но спуск к проруби от базового лагеря по осыпи не вызывает энтузиазма.

Прогуливаясь по морене вблизи лагеря можно видеть гуляющих здесь же уларов. Их много и людей они не боятся, причем они жирненькие. Конечно, мы не голодны и еды у нас хватает, но при виде их перед внутренним взором сам собой возникает образ жареной курочки.

Общаясь с соседями по лагерю мы узнали, что все группы планирующие восхождение стартуют из лагеря чуть позже полуночи. Может нас это и удивило, но не могло, конечно, повлиять на наши планы выйти в 4 – 5 часов утра. Что это в самом деле за ночные восхождения? Если какие-то слабаки ходят на гору за 20 часов, то к нам то ведь это не имеет отношения. Оказалось, однако, что во всей этой ситуации с очень ранним ( или очень поздним? ) выходом кроется один подвох.

Как уже было сказано, будучи людьми с крепкими нервами, мы, невзирая ни на что, вышли в соответствии со своими первоначальными планами после 4 часов утра. Для начала мы совершили небольшое чудо найдя в кромешной темноте ведущую наверх тропу, о местонахождении которой до сего момента не имели никаких данных. После этого нам предстоял выматывающий подъем по осыпям и несложным скалам вначале при свете фонариков, затем – при тусклом утреннем свете. Уже при свете дня, часов в десять – одиннадцать, мы вылезли на пологий участок гребня. Нашим взорам открылся ледник с внушительными разломами. А справа, далеко вверху виден участок вершинного гребня с идущими по нему людьми и сама вершина.

Нацепив кошки мы какое-то время шли по широкой набитой тропе среди трещин, чтобы наконец подойти к крутому снежно-ледовому склону, где на перилах гроздьями висели люди. Именно здесь мы осознали смысл настолько ранних выходов. Это делается для того, чтобы обогнав прочих восходителей первыми взойти на вершину, не ожидая своей очереди на перилах. Прождав какое-то время и поняв бесперспективность этого занятия ввиду огромного количества народа и чрезвычайно низкой скорости его передвижения мы повернули назад.

Отдохнув один день в базовом лагере Олег и Женя вдвоем повторили попытку. На этот раз они не стали оригинальничать и вышли в общепринятое время. Это позволило им взойти на вершину в числе первых вслед за группой немцев, но не избавило от необходимости ожидания очереди на перилах на спуске. Кроме того, как позже выяснилось, при выходе на вершину Олег и Женя попользовались веревкой немецкой группы, которую для них провесил местный гид-шерпа. На намек об оплате Олег от широты душевной ответил: «ОК!». Рассчитаться, правда, он планировал попозже, в Пангбоче. Однако, гид-шерпа ждать не привык. Подойдя к нашей палатке он начал настойчиво требовать от Олега немедленной оплаты. В результате разозлившийся Олег вместо денег выдал ему направление в пеший эротический поход.

В итоге на все про все они потратили 14 часов. Логично предположить, что если тенденция сохранится, то на таких популярных маршрутах люди начнут выходить еще раньше и в перспективе мы увидим старты из базового лагеря по вечерам, а там недалеко и до круглосуточных восхождений.

Символ Непала




Спустившись в Пангбоче после приключений под Айленд-пиком мы решили денек отдохнуть. Разместились мы при этом в отеле со знаковым названием «Кайлас». Ну, есть у нас слабость к известным и громким названиям. Правда, найти здесь другие, никому не известные названия – не такая простая задача. В ресторанчике при отеле, в дополнение к уже знакомому нам местному меню, мы открыли для себя новое блюдо «хэш браун потейтоу виз егг». После не очень богатого выбора в поселках Дингбоче и Горак Шеп новое блюдо пошло на ура. Дома, конечно, я бы это есть не стал. Пообщавшись с персоналом мы узнали, что все предыдущие экспедиции этого сезона на Ама-Даблам спустились вниз не достигнув вершины.

Нанять портеров в Пангбоче оказалось не просто. Зато здесь были яки. Я бы не сказал, что я не люблю животных. Скорее, я отношусь к ним настороженно и предпочитаю общаться с людьми. Один мой знакомый ветеринар с очень большим опытом работы сказал, что по его мнению люди, которые держат домашних животных, имеют явные психические отклонения. Як вряд ли может быть причислен к домашним животным, но я стараюсь и с ними общаться поменьше, чтоб ни у кого не возникло сомнений в моем психическом здоровье. До этого у меня уже был опыт использования вьючных животных для транспортировки экспедиционных грузов. Было это на Алтае при подъеме вдоль реки Кучерла до Кучерлинского озера. Во время этого перехода один из коней вдруг обезумел и сбросив со спины рюкзаки некоторое время гарцевал на них. В другой экспедиции в тех же местах лошадь соскользнула с моста в реку и едва не утонула, попортив немало нервов и себе и своему хозяину.

Однако, выбора у нас не было и погрузив наши вещи на трех яков мы тронулись в путь. Яки с самого начала категорически не хотели идти на Ама-Даблам. Они постоянно пытались свернуть с тропы в сторону и уйти назад в Пангбоче. Хозяйка бегала от одного яка к другому для корректировки курса. Когда мы прошли большую поляну, где обычно располагается базовый лагерь и продолжили подъем, один из яков совсем загрустил и дал нам знать, что дальше он не пойдет. Точнее, он просто встал, не реагируя ни на какие стимулы. После того, как его попытались перемещать силой, подталкивая в зад и подтягивая за веревку, як прилег. Хозяйка сочла за благо оставить его в покое и переложила его груз на двух других. Если эти яки и обрадовались такому обороту событий, то вида они не показали. А один из них, как оказалось чуть позже, затаил злобу. Виновником всех своих бед он почему-то посчитал Женю и как только тот оказался впереди него як набычился, хорошенько прицелился и, развив с места хорошую скорость, поднял Женю на рога. Рог по счастью прошел между рюкзаком и спиной. Женя повис на роге и завалился набок, всем своим весом увлекая туда же голову яка. Тут, конечно, подбежал Олег, подбежала хозяйка животных и Женю благополучно сняли с рогов. После этого случая все благоразумно старались держаться позади яков.

Палатку мы поставили на высоте около 5000 метров. Воды здесь, как водится не было, но было какое-то количество снега, достаточное для приготовления пищи.

На следующий день мы двинулись наверх. Целью этого выхода было сделать заброску во второй лагерь на высоту приблизительно 5800 – 5900 метров над уровнем моря. Шлось не очень легко, но к обеду мы поднялись до второго лагеря. Лагерь был пуст. Там находилась только пара застегнутых палаток, которые по всей видимости принадлежали молодой альпинистке из Чехии и ее гидам-непальцам. Эту чешскую альпинистку Олег видел когда мы проходили мимо базового лагеря и из ее уверенности в успехе восхождения сделал далеко идущие выводы, что это якобы очень опытная и чрезвычайно сильная чешская альпинистка, которая в любом случае достигнет вершины. Мы с Женей к тому моменту эту восходящую звезду чешского альпинизма еще не видели и потому оптимизма Олега не разделяли.

Женя, поднявшись во второй лагерь начал с Олегом разговор о нецелесообразности дальнейших попыток ввиду нехватки времени. Дело в том, что к этому моменту у нас были сведения о том, что в этом сезоне никто не поднимался по маршруту выше 6000 м. Поднявшись на 5800, мы могли уже представить себе временные затраты, которые от нас потребуются при самостоятельной обработке маршрута до вершины. Я сомнения Жени поддержал в том числе и потому, что меня сильно беспокоила дошедшая до нас информация, что Андрей и Лиля, ушедшие вниз сразу из-под Айленд-пика, из-за непогоды просидели в Лукле три дня. Олег категорически заявил, что он в любом случае останется и, составив компанию великой чешской альпинистке, обязательно взойдет на вершину, а в случае необходимости сдаст авиабилеты. Нам он порекомендовал поступить так же. Мы к таким радикальным мерам были не готовы. Хорошенько укрыв занесенные наверх грузы, которые Олег предполагал использовать при восхождении, мы приготовились спускаться к нашей палатке. Тут нам посчастливилось лицезреть потенциальную напарницу Олега по восхождению на Ама-Даблам. Пресловутая чешская альпинистка решила, видимо, прогуляться до второго лагеря и как раз в этот момент в сопровождении двух местных гидов подходила по перилам к верхней станции. Надо заметить, что впечатления Жени и мои не совпали с упомянутыми оценками Олега. Нам показалось немного странным, что выдающаяся чешская альпинистка не очень уверенно пользуется жумаром, «восьмеркой» и усами самостраховки и все операции со снаряжением на станции за нее производили ее гиды.

Как бы то ни было, переночевав на 5000, мы с Женей пошли вниз в Пангбоче, Олег же взяв необходимое снаряжение отправился наверх.

Возвращение




Честно говоря, я намеревался переночевав в Пангбоче начинать движение к Лукле. Очень уж меня напрягала информация о проблемах с авиаперелетами до Катманду. Но Женя, потратив около получаса на разглядывание карты, предложил пройти двухдневный треккинг в направлении Гокьо, аргументируя это тем, что Олег, наверняка за это время одумается и спустится в Пангбоче. Конечно, вместе возвращаться лучше.

Треккинг оказался довольно интересным, хотя мы и не сделали великих географических открытий.
По возвращении в отель «Кайлас» мы были шокированы неожиданной новостью. Оказывается Олег спустился в Пангбоче вчера вечером и сегодня утром, не дожидаясь нас, ушел вниз. Нам ничего не оставалось как последовать за ним.

И вот мы снова в Катманду! Приехав в уже знакомую гостиницу мы нашли там и Андрея и Олега.
На вечер был назначен торжественный ужин. Поскольку в лоджиях, расположенных на больших высотах, обычно отсутствуют запасы мяса, здесь мы решили себя побаловать. Но два огромных стейка и мясное блюдо поменьше, залитое красным сухим вином, - этого оказалось слишком много. Так что нам пришлось нелегко и после ужина мы с Андреем вернулись в гостиницу. Женя и Олег, желавшие продолжения праздника, отправились кататься на велорикше. Два следующих дня были посвящены знакомству с достопримечательностями Катманду. В их числе не могу не упомянуть Пашупатинатх – культурно-архитектурно-исторический комплекс на берегу реки Багмати, являющийся местом кремации умерших. Что тут можно сказать… Впечатление, конечно, сильное. Как выразился Андрей, зрелище заводное, но малоаппетитное.

В самолете, доставившем нас из Катманду в Дели, мы оказались вместе с Димой Ермаковым и известным альпинистом Николаем Черным. С ними же мы ожидали своего рейса в Делийском аэропорту, о приятной атмосфере которого я уже говорил. У Андрея с собой к тому же оказалась небольшая бутылочка виски. Не помню откуда она взялась. Может он в «Дьюти фри» купил. И виски ли это или, может быть, коньяк. Тоже не помню. Хотя и выпил то немного.